- В начале войны семья моей мамы наряду с другими немецкими семьями была выслана с Поволжья, - так начала свой рассказ Людмила Макаровна Белкина. - По пути следования поезда в Ялуторовск Тюменской области, во время остановок молодежь группами отправляли в трудармию: сначала старшего дядю, потом второго, а затем и маму. Так она оказалась в лагере на станции Половинка Молотовской области (теперь это Пермский край).

Мама, Елена Петровна, была грамотной, окончила 7 классов русской школы. И поэтому в трудармии (в действительности – лагере для советских немок) была учетчиком, часто возила с обозом продукты в лагерь немецких военнопленных.

В лагере женщины рожали повально, потому что был указ: если ребенок доживает до 3-х месяцев, то мать отпускают. Там я и родилась в 1945 году. Отца не знаю, только от бабушки слышала, что был он из конвоиров.

Через полгода после рождения меня отдали матери, выдали паек, дали саночки, и езжай на все 4 стороны. И мама отправилась до Ялуторовска. Но оказалось, что бабушку с младшим сыном перебросили в Называевский район в деревню Карповка. Здесь я и прожила до 6 лет вместе с бабушкой. А мама работала на сенопункте в Называевске. Там познакомилась с Александром Шлоссером, за которого вышла замуж. Отчима вскоре с его газогенераторной машиной передали в колхоз в Редкое, и родители перебрались туда. Когда пришла пора мне идти в школу, они забрали меня к себе, тем более, что у меня уже появились младшие сестры.

В первый класс меня отправили с абсолютным незнанием русского языка. Но очень быстро его освоила и стала успешно учиться.

Какие яркие воспоминания из детства? Да никаких. Я была нянькой своим сестрам. Много работала вместе с родителями: и косили, и доили, и дрова заготавливали.

Пошла на завод

Когда я окончила 8 классов, у нас родилась последняя сестренка Любаша. И в семье решили, что я останусь дома: буду помогать матери и пойду на ферму коров доить. И тут на мое счастье к нам в гости приехали родственники из Усть-Каменогорска. Дядя сказал, что мне надо получить хорошее образования и, несмотря на протесты мамы, увез меня с собой в Казахстан.

В обычную школу меня из-за пропусков не приняли, и тогда он устроил меня в школу рабочей молодежи и одновременно ученицей-электрообмотчицей в электроремонтный цех на Титаново-магниевый комбинат. В течение 2-х лет я и училась, и работала, меня приняли в комсомол, по путевке от комбината с девчонками ездили на Байкал

Из учеников – в учительницы

Как-то мама написала в письме, что в Мангуте тоже есть 11 класс: «Ты приезжай, доченька, будешь в интернате жить, это с нами рядом. Иначе вырастешь, выучишься, и не вернешься к нам совсем». И я быстренько уволилась.

Все лето доила коров в колхозе, а 30 августа узнала, что 11 класс не откроют, потому что собралось в него только 4 человека. Такая паника, слезы ручьем, куда же деваться? Звоню матери. Она говорит – значит, поедешь обратно. Как же я поеду, если меня там не хотели отпускать, а я уехала.

Обо всем этом мы гадали, сидя в сельсовете. И тут заходит директор Бузанской школы Труш Владимир Георгиевич.

- Заберите двух девчонок в вашу школу, - говорит ему мама одной из моих подруг по несчастью. - У вас учителей не хватает, а девчонки наши способные.

Он посмотрел наши личные дела и согласился. На следующий день сам на коне за нами приехал, и отправились мы в Бузан: он правит, мы в ходке сидим, сзади наши фанерные чемоданы.

Уроки первые

Но прежде чем мы приступили к работе, нас предупредили, что если через три года мы не поступаем в институт, тогда с нами распрощаются. Мы сразу же сдали экзамены в Заочную омскую областную школу, учебный пункт которой действовал при Мангутской железнодорожной школе. И в течение года каждую субботу ездили туда на занятия. А в будние дни сами вели занятия в Бузанской основной школе, в которой училось более 100 ребят.

Самый первый мой урок – урок пения. А петь я не особо умела, хотя в самодеятельности участвовала. Но записали слова песни о Родине, стали разучивать…

Первый год, конечно, были проблемы. Пока говорю, ребята вроде меня слушают. Если только замолчала, сразу шепот и гул. Шла к директору и говорила: «Владимир Георгиевич, ну не слушаются никак». «Это Вас–то не слушаются? Зайдите в другие классы. Посмотрите, как там». И я решила не отступать, не в моем это характере. Да и куда мне было уезжать, ведь уже через год я вышла замуж за местного парня.

Стала Белкиной

В Бузан я переехала в сентябре, а в ноябре вернулся из армии Володя Белкин. Познакомились мы с ним в клубе и сразу стали встречаться. Летом поехала к родителям на Волгу, к тому времени немцам уже разрешили вернуться туда. Почти весь отпуск работала в саду. Они-то думали, что я останусь у них. Но я сказала: «Меня ведь с работы в Бузане не отпускают». Смелости так и не набралась признаться, что я замуж собралась. Но мама, видимо, все поняла и отпустила меня в Сибирь.

Володя меня встретил на вокзале и сразу повез к себе домой.

- А зачем ты меня сюда везешь? – спрашиваю его.

- А ты, что, раздумала за меня замуж выходить?

- Нет.

- Вот и будем жить здесь. Я уже и твой чемодан с вещами с квартиры забрал.

Этот день, 25 июля 1953 года, мы считаем днем свадьбы. Правда, сразу заявление у нас не взяли, сказали, пусть невеста подрастет, зарегистрировали только в сентябре.

Потом в нашей семье появилась старшая дочь Елена. Когда ей исполнился год, я поступила в Омский педагогический институт на геофак. Предлагали мне идти на факультет иностранных языков, но я категорически отказалась: не хотелось мне всю жизнь быть немкой. А на 4-м курсе института я стала мамой второй раз.

Сейчас я думаю: и как же все успевала? Но понимаю, что золотые родители были у моего мужа. Свекровь все время говорила: «Учись, а то скажут, что я учиться не даю». Конечно, я и домашнюю работу делала, и в школе нагрузка была немаленькая, но родители мужа много занимались с детьми.

Знаете, меня старшая дочь долго называла «Мила камая», то есть Людмила Макаровна. Потому что у нас всегда был полный дом учеников, которые ко мне обращались по имени-отчеству. Потом Лену стали убеждать, что надо говорить «Мама». Но она стала называть меня мать, а мужа - Володя.

Во главе школы

В Бузанской школе проработала 16 лет. Когда ее преобразовали в малокомплектную, меня перевели в Мангутскую школу учителем географии и биологии. За 7 лет работы там была организатором, завучем, исполняющим обязанности директора.

А потом омский завод «Приборист» взял Бузан под крыло и организовал в деревне подсобное хозяйство. Построили новые дома, ферму, люди стали туда возвращаться. И родители стали писать и просить, чтобы в деревне снова открыли 9-ленюю школу.

Возглавлявший районный отдел образования Александр Данилович Четвериков говорит мне: «Если возьмешь эту школу как директор, то откроем ее». Дала согласие, отчасти и потому, что сыну нужно было учиться, а в интернат отдавать его не хотелось. Он уже год помыкался по квартирам и родственникам.

Старое здание школы к тому времени сгорело, и ребята занимались в конторе в вестибюле. Построили в деревне большой дом, и мне его отдали под основную школу. Летом на машине мы с водителем объезжали всю округу, спрашивали у директоров соседних школ: «У вас есть что-нибудь лишнее? Дайте, пожалуйста», Кто-то отдавал парты, кто-то наглядные пособия, а кто-то даже маленький сейф. Со склада завода выдали шторы и посуду. И коллектив собирала сама. Линейку 1 сентября проводили на улице, потому что еще краска не успела досохнуть. Но все-таки во вновь открытую школу пришло 34 ученика.

Директорствовала там до 90-х годов. Потом, слава Богу, нашлась мне замена, но я осталась в родной школе рядовым учителем. Еще долго не отпускало меня директорское беспокойство. Только через два года, идя зимой на работу, первый раз не посмотрела, идет ли дым из школьной трубы.

«Мне всегда везло на людей»

В первые годы работы мне часто делали замечания, что я отхожу от учебника. Но я всегда считала: учебник – для ребенка, и пусть он дома читает, что там написано. Я же старалась использовать дополнительный материал, тем более по географии. Мои ученики очень любили работать по карте, знали ее хорошо. Я горда тем, что у меня есть ученики, которые поступили именно на геофак или просто выросли хорошими людьми.

Года два тому назад в Омске в троллейбусе вдруг кто-то берет меня за плечи. Поворачиваюсь, а какой-то мужчина мне говорит: «Людмила Макаровна, ну где же ваши косы?». Оказывается, это мой ученик Юрий Лущаев. И это не единичный случай. Многие ученики меня помнят, приезжают в гости, пишут, поздравляют.

Рядом со мной были замечательные коллеги. Мы всегда поддерживали друг друга.

Очень важно, что муж всегда считался с моей работой. Он знал, сколько у меня уроков, когда собрание или педсовет, помогал с детьми. В самодеятельности сколько участвовала, ни разу слова против не сказал, пожалуйста, никаких препятствий. Какое-то время была секретарем парторганизации, так он ездил, взносы за меня собирал. Мало того, он был вечным завхозом у меня, хотя официально работал охотником-ондатроловом. Заготовка дров – он, везти меня куда-то – он.

Когда уже работала в Мангуте, однажды ночью прибежал кочегар: «Людмила Макаровна, света нет, все стоит, что делать – не знаю». Одеваюсь, и бегом туда. Мороз, ночь. Смотрю, кто-то идет впереди. Думаю: «Надо же, кому-то еще не спится». Догоняем, а это, оказывается, мой Белкин вперед меня побежал кочегарку спасать. И по сей день – он моя главная опора.

По-прежнему в строю

Мой педагогический стаж составляет 45 лет. С той поры, как в 2007 году мы переехали в Называевск, в школе я не работаю. Но дети присутствуют в моей жизни до сих пор. Вот уже на протяжении 8 лет занимаюсь с девочкой с ограниченными физическими возможностями. Когда она училась в школе, помогала ей делать уроки, разучивала с ней песни, сейчас учу играть в настольные игры, вышивать. Поначалу думала, что не справлюсь. Но с первого посещения попала как домой, настолько душевная атмосфера в ее доме. И теперь 2 раза в неделю, хромая я или нет, мучает меня давление или нет, иду на встречу к ней.

Наконец-то появилось у меня и свободное время. Его я трачу на любимое с детства занятие – вышивание. Причем готовые работы, даже рукотворные иконы, раздариваю, ведь в нашем доме всегда полно гостей: детей, внуков, родственников, друзей и моих бывших учеников. А значит, эти 70 лет прожила я не напрасно.

Наталья Гладышева.

Фото автора.