- Отец работал трактористом, и на службу его призвали даже не повесткой, а срочным телефонным звонком, - говорит Юрий Михайлович. - Он после смены даже не успел сделать на тракторе перетяжку колесных пар, за что на него чуть не завели дело в НКВД. Но военкомат отстоял.

Армейская служба для отца началась в Ярославле, в учебке, где готовили пулеметчиков. Он был вторым номером пулеметного расчета. А когда в 1940 году началась Финская война, их перебросили в Заполярье. Прямого участия в штурме линии Маннергейма он не принимал, а в обороне Заполярья – участвовал, за что был награжден медалью.

Когда закончилась финская кампания, рядовой Анисимов продолжил службу в городе Великие Луки. Тут его и настигла весть о начале Великой Отечественной. Вскоре их часть перебросили на Синявские высоты, которым предстояло стать важным рубежом обороны блокадного Ленинграда.

Отец о той поре рассказывал так: «Поступит команда захватить языка. Переходим скрытно линию фронта и сидим в засаде. Бывало, и сутки в снегу выжидаем важного фрица. Один раз притащили такого, а он необходимой для нашего штаба информацией не располагал...

Когда готовится наступление, необходима точная информация об огневых точках немцев. А как же их выявить? Провоцировали немцев, создавали видимость активного передвижения вдоль линии фронта, перебегали от окопа к окопу. Вот они и открывали по нам огонь. Но это только так называется – «перебегали», а всё больше ползком – до мозолей на локтях и коленях».

Рассказывал отец и о том, что в начале войны у советских солдат не хватало оружия. Добывали его в бою. Особенно ценились немецкие автоматы «шмайсер». В то же время был приказ – немецкое оружие не брать. За это могли и под трибунал отдать. Но воевать-то чем-то нужно было…

Когда блокада Ленинграда была снята, советские войска двинулись на Запад. Была большая потребность в водителях. Предложили отцу, а он в ответ: «Я ж тракторист». Командир говорит: «Пойдет». И стал отец на полуторке возить боеприпасы на передовую. Но вскоре попал под артобстрел: машина разбита, сам контужен, но, слава богу, не ранен.

Перевели в танковый корпус водителем на бензовоз. «Ох, и погоняли ж меня немецкие самолеты-истребители «мессершмитты», - вспоминал отец. - Два бензовоза разбили. Я во втором чудом не сгорел. Профилированных же дорог тогда не было, по полям от самолетов уходили. Когда 2 мессера на мою машину налетели, я на ходу успел выскочить из кабины, упал в воронку, и тут же бензовоз вспыхнул, как спичка. Лежу и вижу, что пламя по земле движется в мою сторону. Я - бежать, а мессер – за мной. Я за что-то запнулся, упал, а впереди меня землю прошила пулеметная очередь».

Немецкие летчики с остервенением нападали на машины обеспечения. Подорвали и третий бензовоз отца. А тут у командира дивизиона водителя серьезно ранило, к нему отца и прикрепили на «эмку». Из под Кенигсберга их часть перебросили на Дальний Восток. Там и узнал отец об окончании войны. Значит, скоро домой, 6 лет родных не видел. Но началась война с Японией…

- Демобилизовался отец только в январе 1946 года, - продолжает рассказ Юрий Михайлович. - Этот день помню очень хорошо. Я болел корью, лежал на печке. Он поднялся ко мне и говорит: «Я твой отец». Спрашиваю его: «А где ж ты, папка, так долго был?». Отвечает: «На войне, сынок».

Домой Михаил Михайлович Анисимов вернулся с медалями. А позже ему вручили орден Отечественной войны. Но главной наградой отец считал то, что живым остался. День Победы для него был святым праздником. Всегда отмечал его с друзьями и говорил: «Давайте выпьем за тех, кто там остался, и обязательно за тех, кто вернулся домой».

Наталья Гладышева.