Жительнице села Старинка Лидии Александровне Тагильцевой 5 июля исполнится 90 лет.

Обои к юбилею

Лидия Александровна хлопотала по хозяйству, когда я заехала к ней в гости.

- Ой, здрасти, - приветствовала она меня. - А мы тут недавно с внучкой Олей и ее мужем ездили в Называевск за обоями. Ремонт же затеяла, надо к 90-летию готовиться. Вот, посмотри, какие обои выбрала: эти сиреневые - в кухню, а голубые пойдут в комнату. Большой ремонт разводить не будем. Внучка с мужем мне обои наклеят, потолки помоют, где что подкрасят, и ладно.

- Лидия Александровна, и охота Вам было в такую даль ехать. Пусть бы внучка на свой вкус обои выбрала, или Вы ей не доверяете? – недоумеваю я.

- Да, почему ж не доверяю? - улыбается моя собеседница, - Просто я ж лучше знаю, что мне надо, не зря же столько лет на свете прожила.

Родилась я в 1924 году в Сладковском районе Тюменской области. У родителей Александра Максимовича и Екатерины Николаевны Шиковых нас было 5 детей: 4 дочери и сын. Жили в большом просторном доме. Родители работали в колхозе «Знание»: отец – бригадиром, мама – разнорабочей.

Два письма и похоронка

Всё бы ничего, да началась Великая Отечественная война. Все мужики ушли на фронт, остались в колхозе старики, женщины да дети. Мама и в колхозе работала, и домашнее хозяйство вела. А я с младшими нянчилась. Самой маленькой тогда 7 месяцев было.

Чтобы не голодовать, мы с мамой по 40 соток картошки сажали. А еще нам выдавали по 3 кг зерна. Мама его на жерновах прокрутит, просеет: мука на лепешки пойдет, остальное – на кашу. Спасала нас тогда и коровка. Мы ее берегли, вручную сено ей на зимовку накашивали.

От отца с фронта мы получили только два письма. Он без вести пропал в 1942 году. А потом похоронку прислали. Как же мы тогда переживали, какое ж это горе-горькое было… Приехали тогда к нам из органов опеки, хотели двоих младших сестер забрать, но мама за них грудью встала. «Не отдам вам детей! С голоду умру, но выращу их».

И комбайнёр, и кочегар

Через год меня отправили в Ишим. Три месяца я там училась в школе механизации. Практику проходила в Сладковской МТС. А в уборочную страду уже работала в своём колхозе на комбайне «Коммунар». Пока светло - жнешь, а стемнеет - залезешь повыше в бункер, пару часов подремлешь и снова за работу. Да еще волки спать не давали, так страшно выли. Так меня один старичок научил. «Как волки, - говорит, - завоют, ты, девонька, гаечным ключом бей по железу. Волки железа боятся». Это меня и спасало.

Дети в семье Шиковых подрастали, их нужно было чем-то кормить, а в колхозе дела обстояли все хуже и хуже. Лида принимает решение перебраться в Ишим. Устраивается кочегаром паровозного отделения.

- Работали по 12 часов, - продолжает рассказ Лидия Александровна, - за смену сжигали по 3 тонны угля. Трудно было, но хоть зарплату платили да давали хлебный паек - 500 граммов. Одну половину хлеба съедала, а вторую продавала, чтобы денежки взять и семье отправить.

В 1944 году на фронт забрали и брата Николая. Он даже ни одного письма не успел прислать, пропал без вести.

Женихов тогда не выбирали

А когда закончилась война и пришли фронтовики, бабушка, у которой я жила на квартире, отдала меня замуж за своего племянника Николая Тагильцева.

- Вот так просто? - интересуюсь я. - А он Вам хоть нравился?

- Ну, знаешь, нравился-не нравился, тогда не выбирали.

Новоиспеченному супругу не нравилось, что жена гробит здоровье на такой тяжелой работе, и он устроил ее через своего дядьку в местный общепит рабочей по кухне. А сам работал в военизированной охране сопроводителем поездов. В 1949 году рождается сын Юрий. И вроде бы все складывалось хорошо, но Николай умирает от двухстороннего воспаления легких.

- Через несколько лет я снова вышла замуж, - говорит Лидия Александровна. - Посватался Яков Доронин. Но я ему сразу сказала: «Если будешь пить и плохо жить, я тебя попрошу. Вон Бог, а вон порог». Прожили мы с ним 36 лет. В 1958 году родился сын Володя.

Узбекистан

Одна из сестер Лидии Александровны после войны, выйдя замуж, уехала жить в Узбекистан. Родственники к ним наведались в первый же отпуск, а через некоторое время перебрались туда на постоянное место жительства.

- Помню, когда уезжали в Узбекистан, - рассказывает Лидия Александровна, - у нас в Сибири стояли морозы под -300. А там все узбечки в полосатых платьях и штанах ходят. Я на них, как баран на новые ворота, а они - на меня. Акклиматизация прошла нормально - жара ведь не холод, костей не ломит. Муж работал на обкатке моторов, и ему, как фронтовику, сразу квартиру дали. А я устроилась в Дом одежды. Выполняла индивидуальные заказы – подшить, пришить, перешить. Старалась работать аккуратно и быстро, поэтому почти сразу стала мастером. Зарплата в то время (70-е годы) у меня была отличная – 244 рубля 43 копейки. Мы ни в чем не нуждались, огороды не садили и впрок продуктами не запасались: торговля на базаре овощами и фруктами была круглый год.

«20 лет живу в Старинке»

Жизнь семьи Дорониных шла по накатанной колее. Сыновья уже выросли и создали свои семьи. Отработав после пенсии еще три года, Лидия Александровна ушла на заслуженный отдых. Что еще остается: живи да радуйся. Но от тяжелой болезни умирает муж, а в конце 80-х в Узбекистане происходят межнациональные волнения. Старший сын Юрий в то время уже жил с семьей в Свердловской области. А младший Владимир с женой и детьми перебираются в село Старинка. Через несколько лет и Лидия Александровна вслед за ними приехала. Это был 1994 год.

- В контейнере 5-тоннике перевезла все свое имущество, – вспоминает Лидия Александровна. - В Старинке купила небольшую квартирку в двухквартирном доме и вот уж 20 лет здесь живу. Тут и моя швейная машинка пригодилась. Это сейчас все готовое можно купить в магазине, а раньше люди материала наберут и шьют под заказ. Вот и я шила - кому платье, кому юбку, а кому подрубить чего… Я и сейчас, нет-нет, да и какую-нибудь наволочку сошью. Правда, видеть стала плохо. Хожу-то я без очков, и телевизор без них смотрю, а вот районку читаю только в очках, иначе буквы сливаются.

- Лидия Александровна, какая же Вы молодец, - с восхищением говорю я.

- Ну, так не то, что нынешняя молодежь, - улыбается долгожительница. – Мы ж люди старой закалки, оптимисты. Жить везде можно. А в нашей Старинке что не жить: газ есть, вода есть. Правда, я ни газ, ни воду проводить не стала, а кому ее проводить-то, помирать уж скоро. Здоровья нет, давление зашкаливает. Таблетки пью, да чай зелёный. Еще с Узбекистана помню, что хорошо давление понижает.

Печку сама топлю. Дрова везут: «Бабка, надо дрова? Заезжай!». Прошлый год две тележки брала, а нынче одну возьму, у меня ж еще заначка осталась. Нанимаю человека, чтобы переколоть дрова. Вот он колет, а я потихоньку складываю в поленницу. И сын со снохой помогают. Они, да внуки и правнуки ко мне заглядывают через день да каждый день или я к ним в гости прихожу. Внучка Оля тоже в Старинке живет, так я ее двух деток, своих правнуков, до школы и вынянчила. А с третьим я уж просто играю. В руках силушки нет.

Шутки- прибаутки

Раньше всегда огород садила. Первый год как ничего не сеяла, кроме огурцов и картошки. А раньше - и морковка, и огурцы, и помидоры, и капуста, и картошка… Вот жду лета. Не могу сидеть без дела. В магазин сама хожу. Пенсию приносят исправно, мне всего хватает. А чего мне еще надо? Не сегодня, завтра замуж выходить.

- Это за кого Вы замуж-то собрались, - спрашиваю я.

- Да это я так, шучу, - смеётся Лидия Александровна. – Односельчане меня спрашивают: «Как, бабушка, живешь?». А я отвечаю: «Да, как живу? Замуж никто не берет. За здешнего идти не хочу, а в красивую деревню, где венки висят, брать меня пока никто не желает».

Лидия Александровна еще та шутница. Во время разговора мы с ней не раз над прибаутками смеялись. Желаю ей здоровья самого крепкого, не терять былого чувства юмора, встретить 90-летний юбилей в кругу своих родных.

Юлия Крысальная.

Фото автора.