Когда ты обязан, хоть плачь, во всем отчитаться кому-то.

Когда, хоть молчи, хоть кричи уже ничего не поправить,

И только огарком свечи горит неуемная память.

                                                          (Римма Козакова)

Медленно иду по улицам Называевска. Как же я давно здесь не была. Мой родной город похорошел, принарядился. Сколько здесь появилось добротных домов, с красивыми заборами и цветами в палисадниках. А как изменили облик центра величественный храм и великолепный Дворец культуры.

А память возвращает меня в 50-е годы прошлого столетия, когда мы с братом бегаем босиком по называевским улицам. Помню один момент. Меня привели в процедурный кабинет районной поликлиники. Медицинская сестра делает мне перевязку. Страшная боль пронзает тело, и я слышу тихие, умоляющие слова: "Ну еще немножко… Ну, потерпи". Невозможно забыть те прохладные, осторожные, пахнущие чистотой руки и ласковый, сочувствующий взгляд. Фамилию медицинской сестры я, к сожалению, не помню.

А вот встает перед глазами образ знаменитого доктора земли называевской Черепанова. Как точно он ставил диагнозы, как умел поднять на ноги, казалось бы, совсем безнадежных пациентов. Мой младший брат, который любил "лечить" кошек и собак, получил прозвище "Черепан". Кстати, впоследствии брат пошел по следам легендарного земляка - стал врачом.

Помню, как в жуткий мороз я шла по воду. Вокруг водоразборного колодца все обледенело. Не хватает силенок, чтобы набрать воды. Мимо проходит незнакомый дедуля, в руках у него уздечка. Понимающе, без слов взял мое ведерко, перебросил через его дужку уздечку и уверенно опустил в колодец. Привычное это, видно, для него дело.

А какие у нас были замечательные учителя. Они старались дать нам прочные знания, чтобы мы после окончания школы могли выдержать экзамены в средние и высшие учебные заведения и идти по жизни с профессией.

Забыла имя и отчество учителя пения Габенко, но его уроки и занятия на кружках я прекрасно помню. Вот он стоит перед нами на деревянной "культышке" и наигрывает на скрипке веселую мелодию, под которую лихо отплясывает моя сестра Вера.

Но в первую очередь воспоминания детства связаны с родителями. Отец мой Павел Григорьевич Крюков был ветфельдшером. Мама, Пелагея Степановна - домохозяйкой. Она любила прясть, и при этом чуть плачущим голосом напевала старинные русские песни. Она была мудрым человеком. Когда во главе государства встал М.С. Горбачев, мы все возлагали большие надежды на предстоящее реформирование. А мама, посмотрев внимательно одно из его первых выступлений по телевизору, встала и "отвесила" нам с сестрой: "Послухайте меня, девки, ничего хорошего от его реформ не ждите". Тогда мы снисходительно смеялись…

Ушли в мир иной мои родители, осталась только светлая память о них и сожаление о том, что не успеваем мы долюбить тех, кто подарил нам жизнь: сначала слишком молоды, и чувства оставляем на потом, а потом - свои дети рождаются, а тут и старость подкралась...

Да, время быстротечно. Не заметили мы, как на висках появилась седина. Прекрасно помню, как провожали на пенсию мою сестру Веру Павловну Щеглову, которая много лет проработала воспитателем в детском саду. А годы летят, наши годы, как птицы, летят… Как-то приезжаю, а моя сестра с мужем уже не могут обойтись без посторонней помощи. Их обслуживала социальный работник Валентина Матвеевна Долгих. Частенько ей помогал и ее супруг Николай Егорович. Какие это порядочные, добросердечные, трудолюбивые и безотказные люди. Таких трудно забыть.

А годы летят… Не так давно сестра похоронила мужа и уехала к детям в Челябинскую область. Связь с называевской землей прервалась… Нет, это не так. Здесь на погосте покоится прах моих родителей. А, значит, эта связь вечна.

Дорогие мои называевцы, оставайтесь с Богом. Да хранит вас Господь. Будьте здоровы.

Валентина Павловна Тюрина - Крюкова,

Эстония, Таллин.