Разве могла когда-то предположить скорая на ноги Валя Акентева, что в ее жизни наступят времена, когда весь огромный мир замкнется в стенах двухкомнатной квартиры? Да и по ней нелегко передвигаться даже на костылях. А сколько усилий понадобится, чтобы хоть изредка выйти на улицу и подышать свежим воздухом. Пять лет назад врачи поставили Валентине Константиновне неутешительный диагноз - коксартроз, и с той поры она находится на ивалидности. Причиной болезни ног этой пожилой женщины является не только возраст, но и тяжелый физический труд, тяготы и лишения, которые ей пришлось испытать.

- Приехали мы в Сибирь из Владимирской области в начале 30-х годов, - рассказывает Валентина Константиновна. - Я тогда еще совсем маленькой была. Видимо родители прослышали, что здесь люди сытнее живут, вот и решили сменить место жительства. Поселились на станции Драгунская. Отец ведь у нас был железнодорожником - мастером работал. Отвели нам уголок в большом деревянном бараке. Народу в нем тьма-тьмущая, все семьи в ту пору многодетными были. Шум, гам в бараке - никакого покоя ни ночью, ни днем. Отец почти круглосуточно пропадал на работе. Мама решила сама построить избушку. Помню, как на себе жерди, столбы из леса таскала, глину ногами месила. За лето не только хату слепила, даже сараюшку. И вот поселились мы в собственном семейном гнездышке. Нас у родителей четверо было, кроме меня еще старшая сестра и два брата. Не знаю, кто до войны хорошо жил, но нам тяжело было: ни обуть, ни одеть нечего. В школу до поздней осени босиком бегали. А зимой больше дома сидели. Но четыре класса я все-таки окончила.

- Считать и читать научились? - перебила я Валентину Константиновну.

- Еще как. Денег побольше бы, все до гроша пересчитаю, - шутит она. - Книги люблю читать про любовь, про красивую жизнь. Мы ведь такого не видели. В нищете да труде и детство, и юность прошли. Помню, старшей сестре Марусе мама связала шерстяную юбку. Мне так хотелось в ней покрасоваться, а сестра не дает. И вот как-то посылает мама Марусю к поезду, чтобы поменяла бутылку молока на краюху хлеба. А она очень стеснительная у нас была, меня просит: "Валя, сходи". Отвечаю: "Дашь юбку, тогда пойду". Куда деваться? И она подала мне самый лучший наряд. И я счастливая, в длинной серой юбке бежала к поезду, меняла молоко на хлеб, соль, спички…

Что ни говори, а коровенка нас выручала. Не зря зовут ее кормилицей. Во время войны за скотиной нужен был глаз да глаз, воровали и днем, и ночью. Чтобы нашу корову не украли, мама загоняла ее зимой в избу. Вот так и выживали под одной крышей".

Во время Великой Отечественной войны деревенские подростки, не уступая взрослым, трудились на полях, городские стояли у заводских станков, а Валентина и ее сверстники, жившие на станции Драгунская, работали на железной дороге. «Зимой расчищали железнодорожные пути от снега, - вспоминает она. - Морозы в те годы стояли лютые, это нынче на календаре конец ноября, а с крыш капает. А метели какие тогда мели: дверь заметет - из хаты не выберешься, пока кто-нибудь из соседей не откопает. А ты идешь на работу в дырявых опорках, изношенной, латаной-перелатанной фуфайке и работаешь до поздна.

После войны отец с матерью задумали переехать в Тюмень. Продали коровенку, избу. А здесь денежная реформа грянула, и обесценились наши денежки. Мама успела на них нам с сестрой по жакетке купить. Так что дорога в Тюмень для нас была закрыта, и обосновались мы на 595-м километре, возле села Черемновка.

В 1947 году я получила паспорт и сразу устроилась рабочей в путевую колонну. Когда ремонтировали участок железнодорожного пути, я киркой под шпалы песок подбивала для устойчивости. Жили мы в передвижных вагончиках, которые перемещались от станции Называевская до Омска. Поработала я здесь около года и подумала: "Нет, жизнь на колесах не для девчат". А без образования высоко не взлетишь, сначала устроилась в колхоз разнорабочей, а потом уборщицей в Черемновскую школу. Такой работе никто не позавидует. Особенно тяжело приходилось в весенние и осенние месяцы в период распутья. Учеников в ту пору много училось, грязи в школе по колено. Скребли мы эти полы да ледяной водой мыли. Греть-то ее негде было. Мне и сейчас порой снится, что я в резиновых калошах эти грязные полы мою, а им конца и края не видно. Просыпаюсь в холодном поту. Чего-чего, а уж полов-то я за свою жизнь вволю намылась. В общей сложности почти 40 лет уборщицей проработала: в школе, в участковой больнице, в рабкопе. Жизнь была у меня не скажу, что плохая, но тяжелая.

В 1949 году вышла замуж за Николая Акентева, он трактористом работал, в почете был. Четверых детей нарожала. Муж вскоре заболел, инвалидом стал. Так что вся основная работа по хозяйству легла на мои плечи: и дом строила, и сено метала, и землю копала, и дрова пилила, и колола".

Но Валентина Константиновна всегда находила время для рукоделья: вязала, вышивала, выбивала. Она показала белые наволочки, на которых вышиты гладью разноцветные цветы, узорчатые, выбитые на машинке, околодок (подбор) на кровать и занавески на окна. "Заправишь, бывало, кровать, и стоит она нарядная, как невеста, - говорит Валентина Константиновна. - А от белоснежных накрахмаленных занавесок комната светится. Я и для своих дочерей приданого наготовила, ночами сидела вышивала, вязала, выбивала. Приезжаю как-то к дочери в гости (она у меня в Муравьевке директором школы работала), а мои покрывала и наволочки в узелочке лежат. Сначала рассердилась, столько я в них труда вложила, а потом поняла: другое время - другие песни. А мои изделия в музее пригодились».

Валентина Константиновна давно переквалифицировалась, идет в ногу со временем, сейчас вяжет красивые цветные салфетки, игольницы, шерстяные тапочки, которые в народе следиками называют. Уже всех своих родных и знакомых подарками одарила.

Она передала свое мастерство не только дочерям, но и внучкам. «Прибежит, бывало, правнучка Оксанка из школы, - говорит баба Валя, - сидим мы с ней, вяжем, душа радуется. У нее ловчее моего получается. А здесь компьютер родители ей купили, и забросила она рукоделье. С одной стороны, мне обидно, а с другой стороны, главное, что она вязать научилась, ведь в жизни все может пригодиться.

Жизнь у меня сейчас как у королевы. Со старшей дочерью Тоней живу в благоустроенной квартире. Ем, что душа пожелает. Читаю, смотрю телевизор, вяжу. Одна беда - болезнь. Знаете, как иногда хочется просто пройтись по магазинам и посмотреть на товар, а ноги не идут. Особенно они не дают мне покоя, когда меняется погода. В такие минуты думаешь: "Пожила уже 78 лет, и совесть надо иметь". А потом вспомнишь о детях, внуках, правнуках, как я их всех люблю. И вновь хочется жить».

Надежда Цыкунова.

Фото автора.