В редакцию газеты «Наша Искра» пришла жительница Называевска Любовь Борисовна Пироженко, которая очень тепло отзывалась о своей соседке Зое Егоровне Алексеевой: «21 февраля бабушке исполнилось 80 лет, но характер ее неподвластен годам. У нее такая воля к жизни! А жизнь-то эта здорово ее в свое время потрепала. Я, было, хотела и сама о Зое Егоровне написать в газету, подарок ей к юбилею сделать, да что-то никак не получается, вот и решила обратиться с просьбой в редакцию». Ну как после этих слов не познакомиться с юбиляршей, не написать про нее поподробнее, не сфотографировать для районной газеты.

Из беседы с Зоей Егоровной я узнала, что родилась она в Новокузнецкой области в семье Егора Михайловича и Марии Пантелеймоновны Пискотиных. В большой семье Зоя была шестым ребенком, а после нее еще пятеро братьев и сестер родилось. Когда Зое было девять лет, наверное, в поисках лучшей жизни, ее родители решили переехать в Алма-Ату. Здесь, в колхозе под советским названием Вторая пятилетка, и прошли ее трудные годы, когда началась Великая Отечественная война, когда отца в трудармию забрали, когда осталась одна мать с одиннадцатью детьми, когда нечего было есть, не говоря уже об одежде и прочих мелочах.

«В 13 лет я уже в колхозе начала работать. Сначала дояркой, потом – свинаркой, - вспоминает Зоя Егоровна. – Голод покоя не давал: по полям собирали колоски, гнилую картошку, свеклу, лебеду ели. Еле ноги от голода волочили, а работать надо было много. Работали мы тогда за трудодни, вот если 360 палочек к концу года не наберешь - суд и год принудработы, а то и вовсе в тюрьму. На несколько лет запросто можно было загреметь за пару упрятанных за пазуху яблок. Мы работали в садовой бригаде, собирали яблоки, а домой по мосту через речку возвращались, там сидел объездчик и не дай Бог он найдет у тебя хоть одно украденное яблочко.

Лето на поле вкалываешь, а зимой нас на строящуюся электростанцию гоняли. В тачках землю таскали наравне со взрослыми. Вот так на трудодни год честно отпашешь, а в итоге заработная плата – 20-30 килограммов пшеницы, вот и попробуй, проживи».

После войны дела стали немного налаживаться, вернулся отец, вся семья трудилась в колхозе, ребята – трактористами, девчата – доярками, каждый уже мог самостоятельно себя обеспечивать. Жизнь семьи Пискотиных, наверное, так бы и шла своим чередом, но судьба преподнесла им еще один неприятный сюрприз. Тогда были времена правления Хрущева. И зародилась в государственных умах идея - голую степь превратить в цветущий Узбекистан. В колхозы приезжали вербовщики и сулили крестьянам безбедную, красивую жизнь. Клюнули на крючок и Пискотины.

«Колхозники собирали все свои пожитки и разведенную живность, - рассказывает моя собеседница. - Крупный рогатый скот распродавали. «Там на эти деньги вы себе и животинку, и все остальное купите» - уверяли вербовщики. Вот и мы взяли в охапку двух поросят, десять куриц и все нажитое из дома, погрузили в огромный вагон и тронулись в путь. Семь суток промучились. А, Боже мой, что же нас ожидало, когда приехали! Степи, огромные степи, одни верблюды ходят, да колючки едят, земля как ил. В общем, обманули нас, а обратной дороги уже нет. Работали мы на хлопке. Поля засажены огромные, разбиты на карты по три гектара, между каждым рядком с хлопком большие канавы, узбеки их арыками называют. Вот днем хлопок полешь, а ночью поливаешь. Жара невыносимая, 40 градусов в тени, мы то уже более-менее привыкшие были после Алма-Аты, а некоторые не выдерживали, умирали.

А тяжелее всего было собирать хлопок. Идешь с большущим фартуком на поясе, собираешь, собираешь, кажется конца и края нет этому полю. Норма была собрать десять килограммов, за них давали два килограмма муки. А потом еще надо было оставшуюся ботву выдергивать.

На каждую семью был составлен план, который должны были выполнять в строго поставленные сроки. А потом этой ботвой печи топили, чтоб еду приготовить. Дров-то не было, все привезенные столы и стулья поспалили. По три-четыре двора собирались в одну избушку».

После года этой каторги умер глава семейства Пискотиных. Зоя тоже больше не могла этого терпеть и сбежала в Алма-Ату. Там устроилась на трикотажную фабрику.

«Посадили меня за машинку, - с волнением рассказывает моя героиня, как будто всю жизнь заново проживает, - три месяца ученицей отработала на пеленках да ползунках, а потом уже наравне со всеми, что дадут, то и шила. В основном это были кофты, детская одежда». Зоя сразу же влилась в коллектив и подружилась с девчонками. Вот так одна из подруг и познакомила ее со своим братом, который приехал погостить из Тюкалинского района. Эта случайная встреча подарила Зое Егоровне вторую половинку.

«Мы вскоре поженились и уехали жить к родителям мужа в деревню Черноусово Тюкалинского района, - продолжает Зоя Егоровна. - А там тоже была семейка ой да ну. Семеро ребятишек, за двухметровый стол как сядут, поставят огромный тазик и все деревянными ложками черпают, только и знай, подливай да подкладывай. На правах снохи мне это и приходилось делать».

Зоя летом работала поваром в пионерском лагере, все остальное время – на ферме, а Владимир – на маслозаводе. Через некоторое время молодая семья Алексеевых решает перебраться в Называевск. Несколько лет Зоя пронянчилась с двумя дочерьми, так как детского сада не давали, а потом устроилась работать швеей в горпромкомбинат, оттуда и на пенсию пошла.

40 лет Зоя Егоровна и Владимир Ильич прожили вместе. «А сейчас вот живу с кошкой Симой, да собакой Мухой, - говорит баба Зоя. - Я ее за рубль купила. Как-то пошла в магазин, смотрю, на ящике мужик сидит, а вокруг него собачат, наверное, штук пять бегают, да такие злые. Я ему говорю:

- Толя, это твоя псина?

- Моя.

- Хоть бы подарил или продал бы одну.

- А, давай рубль. Звать ее Мухой, так и зови.

Вот так и живем весело и хорошо уже 10 лет.

По дому мне старшая дочь Оля помогает. Она живет по соседству. То дров, то угля принесет, то в магазин сходит, в общем, во всем мне помогает. Внуки в Омске живут, как к родителям приезжают, так и ко мне забегут. А младшая дочь Ирина - в Краснодарском крае. Они с внучкой прошлым летом ко мне в гости приезжали.

А воду мне соседские мальчишки возят, я им десять рублей за флягу плачу. Они когда и снег почистят, тут один пришел, говорит:

- Бабуль, давай тридцатку, я тебе снег вычищу.

- Нет, не надо, пусть еще маленько полежит.

Не привыкли люди той закалки без дела сидеть. Огород у Зои Егоровны никогда не пустует: картофель, овощи выращивает. Ну тут, конечно, тоже без помощи детей не обходится. Тем более, что год назад баба Зоя левую руку сломала. Долго заживала. Только теперь пальцами немного начала шевелить.

«Раньше были молодые, все что-то строили, строили, - после непродолжительной паузы снова заговорила Зоя Егоровна, - столько комнат нагородили. А теперь, кому оно надо, ведь осталась я одна. Летом с соседками на лавочке посудачим, а зимой я по двору гуляю, воздухом дышу, за ворота не выхожу, а то скажут: «Гляди, бабка старая по улицам мотается». Так я от порога до калитки и так двадцать раз. Пока снегу не было, у меня дистанция длиннее была – до огорода. Двигаться обязательно надо, пока, конечно, можешь двигаться, это сил прибавляет».

21 февраля баба Зоя отметила свой 80-летний юбилей. В гости она пригласила своих соседей, дочь, зятя, внуков – все собрались за одним столом. И, конечно, было много теплых слов в ее адрес, много пожеланий. А я желаю Зое Егоровне крепкого здоровья и оставаться такой же оптимисткой, несмотря на житейские трудности.

Юлия Крысальная.

Фото автора.